Мой подзащитный, как и другие подсудимые по уголовному делу, обвиняется в совершении преступления, предметом которого является металлическая ртуть, якобы представляющая собой “ядовитое вещество”.

Аналогии с наркотиками, приводившиеся уважаемым представителем государственного обвинения, здесь неуместны: ртуть – это не эфедрин и ни какое-либо иное вещество с наркогенным потенциалом действия.

Суду на стадии предварительного слушания, как и ранее на стадии предварительного следствия, мною было подано ходатайство, поддержанное всеми защитниками и подсудимыми, о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием в действиях подсудимых (ранее – обвиняемых) состава преступления.

Судом было вынесено определение о том, что вопрос об отсутствии (или наличии) состава преступления будет разрешен судом при вынесении приговора.

В ходе судебного следствия стороной обвинения не было представлено никаких аргументов, чтобы сегодня, в прениях сторон, я по сути, не повторил текст ранее поданного ходатайства о прекращении производства по уголовному делу. Позволю себе напомнить.

статья 234 УК РФ по своей правовой форме представляет бланкетную норму, так как диспозиция статьи подразумевает наличие иного нормативного правового акта, определяющего не указанные в самой статье признаки преступления.

В российском законодательстве, равно как и в актах международного права, понятие “ядовитые вещества” не раскрывается. Единственное в российском законодательстве юридическое определение ядовитых веществ содержится в самой статье 234 УК РФ: ядовитыми, признаются вещества, “не являющиеся наркотическими средствами или психотропными веществами”.

В Федеральном законе “О наркотических средствах и психотропных веществах” ядовитые вещества не упоминаются. Умалчивает о них и Федеральный закон от 22 июня 1998 года № 89 “О лекарственных средствах”. Федеральным законом от 8 августа 2001 года № 128-ФЗ “О лицензировании отдельных видов деятельности” о ядовитых веществах ничего не говорится.

Неизвестно не только определение этих веществ. Нигде не определены критерии отнесения к данной категории тех или иных веществ. Об этом нам сказали и оба допрошенных в суде эксперта.

Единственным законом, регулирующим отношения, связанные с сильнодействующими и ядовитыми веществами, является опять-таки УК РФ.

Те Списки сильнодействующих и ядовитых веществ, на основе которых довольно активно, но незаконно, применяется в настоящее время статья 234 УК РФ, утверждаются вне правового поля и не обладают юридической силой. Данные Списки изданы и регулярно пересматриваются Постоянным комитетом по контролю наркотиков (ПККН) – экспертной организацией, ранее действовавшей при Минздраве России, а затем утратившей и этот статус. Очевидно, что ПККН не имеет правомочий принимать нормативные акты, тем более затрагивающие права, свободы и обязанности человека. Наступление уголовной ответственности на основании неких “протоколов” заседаний “президиума” экспертной группы, никем на это не уполномоченной, противоречит базовым принципам права.

Поскольку Списки ПККН не являются нормативными правовыми актами, они официально не опубликованы. Следовательно, их не обязаны, да и не могут знать те, кого привлекают к уголовной ответственности за оборот веществ, режим ограничений в отношении которых официально не обнародован. Публикацию Списков в специальном издании “Новые лекарственные препараты” нельзя считать официальным опубликованием. В соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 23 мая 1996 года № 763 “О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти”, нормативные правовые акты, не прошедшие государственную регистрацию, а также зарегистрированные, но не опубликованные в установленном порядке, не влекут правовых последствий и не могут служить основанием для регулирования соответствующих правоотношений, применения санкций к гражданам, должностным лицам и организациям за невыполнение содержащихся в них предписаний, на указанные акты нельзя ссылаться при разрешении споров.

Напомню, что нами были направлены адвокатские запросы в редакцию журнала “Новые лекарственные препараты” (главный редактор – председатель ПККН Бабаян Э.А.), в ФГУ “Российская национальная библиотека”, в СПб. ГУК “Централизованная библиотечная система Фрунзенского района”, в СПб.ГУК “Межрайонная централизованная библиотечная система им. Лермонтова”.

Из полученных и приобщенных к материалам дела ответов библиотек следует, что читатели (граждане) не имеют возможности ознакомиться со списком сильнодействующих и ядовитых веществ.

Более того, допрошенный сегодня в судебном заседании эксперт Савушкин С.П. пояснил, что списки сильнодействующих и ядовитых веществ действительно периодически меняются и в обновленном виде привозятся в специализированные экспертные учреждения на магнитных носителях и в виде распечаток.

Как видно из материалов дела в отношении П. и др., единственным документом в уголовном деле, из коего бы следовало, что металлическая ртуть является ядовитым веществом и включено в списки сильнодействующих и ядовитых веществ Постоянного комитета по контролю наркотиков, является заключение судебной экспертизы.

Однако, как следует из Федерального закона о государственной судебно-экспертной деятельности в РФ, судебная экспертиза назначается и проводится в целях разрешения вопросов, требующих специальных познаний в науке, технике, ремесле и пр., но не по вопросам правового характера.

Категория “ядовитые вещества” не является категорией естественно-научной либо производственно-технологической классификации веществ, а носит сугубо правовой характер, поэтому лишь на основании выводов судебной экспертизы суд лишен возможности решать вопрос о том, подпадают ли действия по обороту вещества под диспозицию ст. 234 УК РФ или нет. Официально же опубликованных списков сильнодействующих и ядовитых веществ не существует.

Поэтому еще раз напомню, что из смысла Закона, как и из смысла вообще, следует, что граждане не могут привлекаться к уголовной ответственности за преступления в сфере оборота веществ, перечень (списки) которых им недоступны.

Именно такая ситуация имеет место по уголовному делу П. и др.

Таким образом, усматриваются основания для прекращения уголовного дела в отношении П. за отсутствием события преступления (п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ).

С учетом, вполне прогнозировавшегося ответа председателя ПККН Бабаяна Э.А., стороной защиты в дальнейшем было указано на то, что в постановлении Правительства РФ №930 среди номенклатуры ядовитых веществ при наличии соединений (т.е. солей) ртути, отсутствует именно металлическая ртуть. Для этого сторона защиты представила суду ксерокопию соответствующего Сборника законодательства РФ.

Как видно из материалов уголовного дела, изначально, перед направлением дела в суд, прокуратура выдвинула лишь один тезис – лица привлекаются к уголовной ответственности не на основании списков ядовитых веществ, а на основании ст. 234 УК РФ, а для привлечения лиц к уголовной ответственности по ст. 234 УК РФ требуется лишь заключение эксперта о том, что изъятое вещество является ядовитым веществом.

О последнем тезисе я говорил ранее – это абсурд: еще раз повторю, категория ядовитых веществ является сугубо правовой, и отсутствуют критерии отнесения тех или иных веществ к категории ядовитых.

Другое дело то, что граждане привлекаются к уголовной ответственности по статье УК.

С этим трудно спорить.

Но сама же прокуратура указала суду на то, что статья 234 УК РФ действительно является бланкетной.

Следовательно, для ее применения нужен дополнительный нормативный правовой акт.

Но тут же прокуратура указывает, что никакого акта на самом деле якобы не нужно, а нужно лишь заключение эксперта о том, что вещество является ядовитым. И как после этого понимать высказывание прокурора о том, что ходатайство защиты о прекращении уголовного дела является “лукавством” или “казуистикой”?!

А чем, если не лукавством или казуистикой является высказывание прокуратуры о том, что (я вынужден практически процитировать) “если следовать логике защиты, то и для применения статьи о хулиганстве необходимо опубликование правил поведения в обществе”? Тогда продолжим этот тезис и скажем, что и для применения статьи об убийстве надо опубликовать федеральный закон под наименованием “Не убий!”. То же самое можно отнести и к разбоям, и к грабежам. Это же юридическая нелепость!

Приведенный прокурором пример с взрывчатыми веществами то же неверен, поскольку методики отнесения тех или иных веществ к категории взрывчатых, как и соответствующие критерии имеются.

Напомню, что состав по статье 234 имеет те же самые особенности, что и состав по статье 228 УК РФ. Но если по ст. 228 УК РФ перечень наркотических средств и психотропных веществ, подлежащих контролю в РФ уже давно опубликован в Российской газете в виде соответствующего постановления Правительства, то перечня ядовитых веществ как не было, так и нет.

Если прокуратура полагает, что по ст. 234 можно проводить аналогию с преступлениями в сфере незаконного оборота оружия, то и здесь все неверно. Дело в том, что критерии и методика отнесения тех или иных объектов к категории огнестрельного или холодного оружия имеются. Но даже по даже по преступлениям, предусмотренным статьей 228 УК РФ, с которой прокурор постоянно проводит аналогии, законодатель четко высказался: в Законе не должно быть произвола – типа на усмотрение правоохранительного органа или экспертного учреждения.

Еще раз вернусь к тезису прокурора об аналогии с наркотиками. Речь в выступлении представителя гособвинения шла об аналогах наркотических средств и психотропных веществ. Но понятие “аналоги наркотических средств или психотропных веществ” прописано в Федеральном законе “О наркотических средствах и психотропных веществах”. В случае же ядовитых веществ ситуация совершенно иная.

Но, тем не менее, несмотря на всю юридическую бессмысленность постановки перед судом прокуратурой вопроса об ответственности подсудимых, давайте посмотрим, что говорят эксперты.

В судебном заседании мы допросили эксперта – медика - токсиколога. Как мы все помним, эксперт – медик нам пояснил, что где опубликован список ядовитых веществ, равно как и правомерность действий ПККН по изданию таких списков он прокомментировать не может.

ПДК – это предельно допустимые концентрации. Кстати, тот же эксперт сказал нам, что ПДК для ртути то же самое, что и для свинца. То есть данный показатель, со слов эксперта, одинаков, что для ядовитого, по мнению ПККН, вещества – металлической ртути, что для никуда не включенного металлического свинца. Тут уж и сказать нечего.

При этом выступивший в суде эксперт добавил, что (еще раз повторю) металлическая ртуть ядовита (кстати, как и свинец) только в виде катионов, т.е. будучи составным, но совершенно иным по электронной структуре, элементом совершенно иного вещества – соли.

Про отличие солей от металлов мы говорили в ходе допроса эксперта Савушкина, в т.ч. на примере отличия металлического натрия от хлорида натрия – поваренной соли.

Соли ртути, еще раз напомню, включены в постановление правительства РФ №930, на которое ссылается в своем ответе председатель ПККН Бабаян Э.А.

Любой юрист понимает, что постановление это применимо только к правонарушениям в сфере нарушения квот ввоза – вывоза с (на) территорию РФ тех или иных веществ, указанных в номенклатуре постановления. Понятно, что для ртути такие квоты не устанавливались, поскольку это вещество используется в т.ч. и в виде балласта на морских судах и много где еще, поскольку де-факто не ядовито. Это легко видеть из имеющейся в материалах дела ксерокопии листов книги “Яды и противоядия”, из коей (как впрочем, и из других научных источников) четко усматривается: сама по себе металлическая ртуть не обладает признаками яда.

А что такое яд, представленный прокуратурой эксперт – медик – токсиколог нам пояснить не смог. Более того, по непонятным любому причинам он почему то руководствовался при даче заключения о ядовитости ртути величинами ПДК! А как быть с летальными и полулетальными дозами? Наверное, ими следовало бы руководствоваться при оценке токсичности ртути.

Из допроса в суде эксперта – химика видно, что критериев отнесения веществ к категории ядовитых не существует: “ядовитые вещества” - это правовая категория. Соответственно, и никаких исследований во вопросу отнесения ртути к ядовитым веществам он не проводил. Таким образом, на химическую экспертизу, как на доказательство того, что ртуть является ядовитым веществом мы также сослаться не можем: экспертное исследование по данному вопросу проведено не было.

Но с другой стороны, эксперт Савушкин сообщил нам, что сама по себе в виде металла ртуть не яд: эксперт привел известный пример с употреблением ртути во внутрь.

Высказывание приглашенного прокуратурой эксперта – медика о том, что выливание 10 г ртути в детском учреждении приводит к вызову СЭС в данном случае несерьезно. К слову сказать, пролитие в военной прокуратуре изъятой по делу ртути не вызвало ни остановки работы прокуратуры, ни заявлений ее сотрудников о причинении вреда их здоровью. То есть никто в прокуратуре ртути не боится.

Как не боялись ее и сотрудники УБЭП ГУВД, выезжавшие на ее изъятие без участия специалистов СЭС и даже не пытавшиеся добиться обследования гаража г-на Векши сотрудниками СЭС.

Что уж говорить, если те же самые сотрудники ГУВД умудрились закупить металлическую ртуть у г-на Гутцу за 3.000 долларов за кг при мировых ценах – 100 долларов за килограмм.

Как нам сказал г-н Гутцу, примерно за 30 кг ртути, проданной по цене 3 тыс. долларов за кг, он должен был получить 3%, т.е., посчитаем за Гутцу, почти 900 долларов США, за счет этой суммы Гутцу, вероятно, и собирался купить автомобиль у моего подзащитного П.

Могу сказать, что еще на стадии предварительного следствия направленный мною запрос на имя начальника УБЭП о том, как его сотрудникам удалось закупить металлическую ртуть по цене в 30 раз превышающей ее стоимость в известной мировой фирме, ответ по существу так и не получен – предложили с такими вопросами обращаться в военную прокуратуру.

Из показаний П. видно, что в сентябре 2006 г. он был в гараже у Векши вместе со знакомыми (смотрели трактор), где Векша сообщил, что у него имеется ртуть. В начале января Векша просил подъехать к нему на работу, где состоялся разговор о приобретении трактора и Векша попросил узнать, кто такой Гуцу (при этом П. выяснил адрес Гуцу, но не сообщил Векше). В середине января П. позвонил Гуцу с вопросом приобретения автомобиля, в этот же день встретились на углу Московской и Благодатной, где обсудили автомобиль и детали покупки. П. и Гутцу созванивались несколько раз и встречались 4 раза, а в итоге договорились о приобретении Гуцу автомобиля “Фольксваген Транспортер”. 8 февраля П. позвонил Гуцу и поинтересоваться о покупке автомобиля, а также о возможной предоплате. Встретились с Гуцу у метро “Нарвская”, Гуцу вышел за деньгами, П. остался ждать в машине. Вернувшись, Гуцу сказал, что деньги будут только в понедельник. П. повёз Гуцу до м. Балтийская, обнаружил наблюдение и позвонил Гуцу с просьбой больше не звонить. Гуцу позвонил 12 февраля, но разговора не состоялось.

К сожалению, сторона обвинения рассматривает данные показания моего подзащитного, как то, что П. якобы обнаружил за собой слежку и уклонился от участия в сделке. Хотя прокуратуре, вместо такой вольной трактовки показаний моего подзащитного, следовало бы обратить внимание на то, что в любых, за исключением установленных правил, с веществами, определяемыми постановлением Правительства РФ №930, состава преступления быть не может.

Но опять перейдем к материалам уголовного дела, возбужденного прокуратурой незаконно.

Из показаний Векши усматривается, что в сентябре 2006г произошла встреча в его гараже, где он сообщил П. о находящейся у него ртути, на что тот сказал ему: “Было хорошо бы ее продать”, в ноябре он познакомился с Костей Гуцу и предложил ему сделку со ртутью. Гуцу пообещал найти покупателя. В начале января Гуцу сообщил Векше о найденном покупателе ртути. Векша Гуцу дал телефон П. и сказал, что все вопросы относительно реализации ртути необходимо решать с П. В середине января Векша якобы передал П. 10 кг ртути и пробник, встреча произошла на ул. Кубинская. В конце января П. якобы вернул 10 кг ртути Векше и сказал, что заниматься ртутью плохая идея. Стоимость ртути не обсуждалась.

Для чего подсудимый Векша, который, по мнению защиты, не может являться таковым, дал эти показания – вопрос риторический: П. – офицер ФСБ. Следовательно, Векша мог обоснованно полагать, что сотрудники ФСБ “вступятся” за П. и, “помогут” прекратить уголовное дело. Это весьма понятно и “по-житейски” правильно. Но получилось иначе.

Интересно здесь другое. Векша говорит о том, что о стоимости ртути не имел понятия. Но тогда кто мог знать об этой стоимости. Давайте обратимся к формальностям. Ни у Векши, ни у Гутцу, ни у Примасюка нет высшего образования. П. же мог легко выяснить стоимость ртути. Тем более, что и из его же показаний видно, что он знал о том, что ртуть имеется в медприборах, причем в количествах не одной сотни грамм. И как быть с 3 тыс. долларами за 1 кг? Медприборы в этом случае станут “золотыми”!

Из показаний Гутцу видно, что в ноябре он познакомился с Векшей П.Я. На о. Новая Голландия, с Векшей состоялся разговор о ртути и Гуцу пообещал найти покупателя. В начале января позвонил Векше и сообщил, что покупатель найден, в ответ Векша якобы сообщил телефон П. Гуцу якобы позвонил П., договорились о встрече, которая состоялась в первой половине января на углу ул. Московская и Благодатная. В конце января П. передал Гуцу пробник, Гуцу совместно с Примасюком 6 января передали пробник Иванову (Артуру) . 8 февраля Гуцу и Примасюк с Артуром встретились у метро “Нарвская” для обсуждения нюансов сделки. П. сидел в машине и ждал Гуцу. После обеда П. позвонил Гуцу сказал, что сделка отменяется. 12 января Гуцу и Примасюк поехали на ст. м. “Пионерская” на встречу с Артуром, где Гуцу сообщил Артуру, что настоящий хозяин ртути (якобы П.) отказывается ее продавать. По настоянию Иванова (Артура) Гуцу пытался еще раз позвонить П., но разговора по сути не состоялось.

Что тут сказать. Во-первых, полагаю, что для оговора П. у Гутцу имелись те же основания, что и у Векши.

А то, что разговор с П. о покупке автомобиля действительно имел место – об этом сказал нам сам Гутцу.

Показания Примасюка Д.Ю. В ноябре Гуцу познакомился с Примасюком. Гуцу попросил найти покупателя на ртуть, по результатам сделки обещал за услугу 500$. В начале января Примасюк познакомил Гуцу с Артуром (Ивановым). Присутствовал совместно с Гуцу на встречах с Артуром, 6, 8, 12 февраля по причине того, что Гуцу был невменяемым. 12 февраля Гуцу звонил с телефона Примасюка на тел П., разговора по сути не получилось. Из разговором между Гуцу и Ивановым, Примасюк понял, что ртуть собирались продавать по 3000$ за кг. И то, что у Гуцу есть партия около ста килограмм и для начала решили продать 10 кг.

То есть Примасюк об участии П. в якобы незаконной сделке не говорит ничего.

А была ли незаконная сделка, если даже поверить версии прокуратуры?

Настаиваю, и прошу еще раз суд обратить на это внимание, что никакой незаконной сделки не было. Здесь я еще раз мог бы повторить первоначальную часть своего выступления: граждане не могут быть осуждены за нарушения в сфере оборота металлической ртути.