Основано ли на законе требование прокуратуры к наркодиспансеру передавать в органы опеки и органы внутренних дел сведения о родителях, состоящих на учете

Ознакомившись с представлением заместителя прокурора г.N-ска, выданным главному врачу наркодиспансера, полагаем, что данный документ и заложенное в нем требование передавать в органы опеки и попечительства и в органы внутренних дел сведения о пациентах, наблюдающихся в наркодиспансере, не соответствуют действующему законодательству.
    Согласно статье 13 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» , «сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении, составляют врачебную тайну». Закрытый перечень исключений из этого правила установлен частью 4 той же статьи:
    «Предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя допускается:
    1) в целях проведения медицинского обследования и лечения гражданина, который в результате своего состояния не способен выразить свою волю, с учетом положений пункта 1 части 9 статьи 20 настоящего Федерального закона;
    2) при угрозе распространения инфекционных заболеваний, массовых отравлений и поражений;
    3) по запросу органов дознания и следствия, суда в связи с проведением расследования или судебным разбирательством, по запросу органа уголовно-исполнительной системы в связи с исполнением уголовного наказания и осуществлением контроля за поведением условно осужденного, осужденного, в отношении которого отбывание наказания отсрочено, и лица, освобожденного условно-досрочно;
    4) в случае оказания медицинской помощи несовершеннолетнему в соответствии с пунктом 2 части 2 статьи 20 настоящего Федерального закона, а также несовершеннолетнему, не достигшему возраста, установленного частью 2 статьи 54 настоящего Федерального закона, для информирования одного из его родителей или иного законного представителя;
    5) в целях информирования органов внутренних дел о поступлении пациента, в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что вред его здоровью причинен в результате противоправных действий;
    6) в целях проведения военно-врачебной экспертизы по запросам военных комиссариатов, кадровых служб и военно-врачебных (врачебно-летных) комиссий федеральных органов исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная и приравненная к ней служба;
    7) в целях расследования несчастного случая на производстве и профессионального заболевания;
    8) при обмене информацией медицинскими организациями, в том числе размещенной в медицинских информационных системах, в целях оказания медицинской помощи с учетом требований законодательства Российской Федерации о персональных данных;
    9) в целях осуществления учета и контроля в системе обязательного социального страхования;
    10) в целях осуществления контроля качества и безопасности медицинской деятельности в соответствии с настоящим Федеральным законом».
    Ни одно из этих оснований не может рассматриваться как допускающее передачу сведений о пациентах наркодиспансеров в органы опеки и попечительства или в органы внутренних дел. Напротив, передача таких сведений явилась бы нарушением вышеназванного закона, что влечет ответственность по статье 13.11 КоАП РФ.
    В любом случае, как следует из указанного закона, предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, ни в одном из вышеприведенных случаев не является обязанностью врача или медицинского учреждения. Передача сведений допускается, т.е. решение данного вопроса зависит от усмотрения врача. Что касается интересов детей, только врач может определить степень и характер заболевания их родителей и его возможное влияние на несовершеннолетних членов семьи. Лица, обращающиеся за наркологической помощью, а также находящиеся на учете, в том числе профилактическом, далеко не всегда являются наркозависимыми. Некоторые из них допускали эпизодическое потребление психоактивных веществ, другие находятся в состоянии стойкой ремиссии, третьи, даже страдающие наркозависимостью, имеют мотивацию к лечению. Нахождение под медицинским наблюдением имеет целью, помимо оказания в необходимых случаях медицинской помощи, врачебный контроль воздержания от наркотиков, когда в спорных случаях на основании продолжительного наблюдения принимается решение о допуске к управлению транспортными средствами, другой профессиональной деятельности, занятие которой не совместимо с употреблением наркотиков. В большинстве этих случаев наблюдение в наркологическом диспансере не порождает опасности для детей, не дает основания для лишения или ограничения родительских прав и не требует принятия мер профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних.
    Таким образом, недопустимо признание детей находящимися в социально опасном положении по формальному признаку наличия у родителей наркологического заболевания или, тем более, нахождения под наблюдением врача нарколога (что ни одно и то же).
    При возникновении коллизии между Федеральным законом «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации» и другими федеральными законами медицинские учреждения и медицинские работники должны руководствоваться специальным законодательством, регламентирующим медицинскую деятельность. При этом не имеется прямого противоречия между законами, перечисленными в представлении прокурора, и законодательством об охране здоровья.
    Федеральные законы «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации», «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних», «О наркотических средствах и психотропных веществах», а также Семейный кодекс РФ, на которые ссылается прокуратура, не содержат положений, обязывающих медицинские учреждения передавать сведения о пациентах другим органам. Нормы общего характера, гарантирующие государственную защиту детей, находящихся в социально опасном положении, должны применяться с учетом конкретных ограничений, установленных Федеральным законом «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации».
    Ссылка же в представлении прокурора на нормативные правовые акты Самарской области является несостоятельной в силу приоритета федерального регулирования, затрагивающего права и свободы граждан.
    Как установлено Этическим кодексом российского врача, «пациент вправе рассчитывать на то, что врач сохранит в тайне всю медицинскую и доверенную ему личную информацию… включая и сам факт обращения за медицинской помощью». В противном случае обессмысливается само оказание медицинской, в данной случае наркологической помощи. Для больных, страдающих наркотической или алкогольной зависимостью, особо важна мотивация к лечению. Одно то, что такие больные обращаются к врачу наркологу, свидетельствует об их стремлении к излечению. Угроза разглашения наркологического статуса, особенно же угроза лишения родительских прав несомненно явилась бы препятствием к лечению, что привело бы к большей десоциализации таких больных. И это нанесло бы реальный ущерб интересам ребенка.
    Одним из основополагающих принципов международного и национального права в сфере защиты прав детей является право ребенка, насколько это возможно, жить и воспитываться в семье (статья 9 и другие статьи Конвенции о правах ребенка, статья 54 Семейного кодекса РФ). Этим принципом должны поверяться любые решения учреждений здравоохранения и других учреждений и органов при решении рассматриваемого вопроса.
    Представление прокурора как акт, обязывающий совершить какие-либо действия или не совершать их, должно быть понятным для исполнения. Между тем в данном документе сказано, что от главного врача требуется «передача только сведений, а не диагноза лица, стоящего на учете». Обращение в наркодиспансер может быть вызвано только наркологическим заболеванием или подозрением на него, необходимостью профилактики наркозависимости. В наркодиспансер не обращаются по другим поводам. Поэтому передача «только сведений» о наличии детей у пациентов равнозначна разглашению диагноза последних.
    Наконец, представление заместителя прокурора города не содержит определенного указания на то, какие конкретно нормы федерального законодательства нарушены наркологическим диспансером. Из требования «принять организационные меры для исключения подобного в дальнейшем» не ясно, что понимается под словом «подобное». Не ясно и то, за что именно должны быть привлечены к дисциплинарной ответственности сотрудники диспансера.